Вольница
Что чувствует артист после концерта? Удовлетворение от того, что вышло - передать услышанное внутренним слухом и приобщить к этому чужих в общем-то и поначалу недоверчивых людей? Полное изнеможение, окрашенное жутковатой радостью, от того, что часть тебя сгорела безвозвратно?
Есть артисты, существующие с музыкой в параллельных плоскостях и не пытающиеся войти с ней в близкие отношения (они даже не потеют на сцене). Есть не артисты - гонцы, оракулы музыки, чьими руками и устами она общается с миром.
Лина МКРТЧЯН - гонец и оракул русской музыки. Я не имею в виду березки и просторы, и даже язык. Я говорю о стихии, дикой и необузданной. Гром, ливень, засуха, половодье... Лина пугает, как все, недоступное нашей воле.
Фрагменты "Хованщины" Модеста Мусоргского, которыми открылся вечер, Лина называет эпиграфом к следующему за ними его же циклу "Песни и пляски смерти" (скажу, что вообще стоит доверяться найденным певицей внутренним связям между произведениями, авторами, эпохами). Марфа-раскольница у Мкртчян не просто вещунья, ворожея, медиум с глазами, повернутыми вовнутрь, где нет тайн, а только жесткий свет правды. Она - олицетворенная угроза гибельного конца. И этот ужасный призрак, вырастающий дальше в цикле от песни к песне и закрывающий горизонт, утверждает смерть как единственную вечную и неизбежную реальность.
Лина поет Мусоргского, вольно обращаясь с темпами, с авторскими нюансами и ремарками (только строгий концертмейстер Евгений ТАЛИСМАН, напряженный, как натянутая струна, способен чуть сдержать ее. клокочущее чувство). Но... Каждый артист, вероятно, знает степень дозволенности и ис- полнительской свободы. Лине позволено многое, она убеждена в этом и убеждает.
Второе отделение концерта - романсы Александра Гречанинова - принесло тот желанный покой и утешение, которых нипочем не даст тебе безумный пророк Модест. Певица поступила мудро, не взяв в компаньоны Мусоргскому столь же энергетически мощного композитора. Гречанинов (такой "русский Григ") - мастер изящных набросков, элегий, созерцательных этюдов. Его небольшие романсы, безукоризненно выписанные тонкой кистью, его гармоничный внутренний строй (а вдруг и прорывается, как в "Ветровой колыбельной", посыл от Мусоргского) - несут неуловимый аромат весеннего леса. Песни Гречанинова мало кому известны. Два греха на композиторе: первый - эмиграция во Францию в 1925 году, второй - пристрастие к духовной музыке. Но "рукописи не горят", и Гречанинов возвращается к нам в программах Лины, открывшей такие шедевры камерной вокальной музыки, как "Подснежник", "Вечерний звон", "Сборщик на колокол"... Тихий голос Гречанинова не заглушаем оркестральным звучанием Мусоргского, он просто несет другой заряд. Лина Мкртчян погружена в стихию музыки, переполнена ею. Настолько, что иногда звук и слово теряют значение и музыка приобретает первобытный смысл: вздох, крик, стон... Какие же видения, фантазии, бредовые сны, наверное, мучают художника, если то, что мы слышим, хоть в малой степени соответствует им!
Ольга ПЕТЕРСОН